– Не прикасайся ко мне! Вы оба пойдете под суд. И заплатите за свои преступления. Если хотите, чтобы я вам помог, то завтра пойдете в полицию вместе со мной. Я найму хороших адвокатов и настою на психиатриче­ской экспертизе.

– Мы не сумасшедшие! Неужели ты позволишь им посадить меня под замок? Собственную плоть и кровь?

Взбешенный Макнамара оттолкнул Люциуса. Он едва стоял на ногах, но сдаваться не собирался.

– Я годами закрывал глаза на ваши мерзости. Старался видеть в вас обоих то, чем вы могли бы быть…

– Мы делали то же самое, что делал ты поколение назад. – Люциус вытер рот дрожащей рукой. – Ты да­вал препарат участникам проекта, частично с их ведома, частично без, ради того, чтобы они спарились и зачали. Ты говоришь, что делал это ради продления репродук­тивного периода. А мы делали то же самое для развле­чения. Причем куда более тонко.

– Вы убивали!

– Подопытный кролик есть подопытный кролик. Это приемлемая жертва.

Горло Макнамары сжалось от ужаса.

– Вы уничтожили сами себя. Я иду в полицию. Вы не люди. Мой эксперимент закончился крахом.

Люциус пришел в ярость. Он схватил первое, что попалось под руку, – это оказалась настольная лам­па, – и изо всех сил ударил деда по голове.

– Мы люди! Люди! – На кресло и ковер брызнула кровь, и тщетно пытавшийся защититься Теодор пова­лился на бок. – Они посадят нас в тюрьму! В тюрьму, старый ублюдок! – Он шатался, кричал и продолжал молотить деда лампой. – Я не собираюсь садиться в тюрьму из-за твоей глупости!

Тяжело дыша, Люциус отошел в сторону и бросил лампу.

– О, боже… – Голос Кевина звучал негромко и ува­жительно. – Он умер?

Лицо Макнамары было в крови, рот оскалился. Все еще отдуваясь, Люциус наклонился и проверил пульс.

– Нет еще. – Потом он сел на корточки и заставил себя собраться с мыслями. – Но умрет. Другого выхода нет. Он бы выдал нас полиции. Выдал бы, как будто мы ничто.

Кевин хватал ртом воздух и не сразу смог загово­рить.

– Мы не можем этого позволить, – наконец про­бормотал он.

– Нужно закончить дело. – Люциус осторожно под­нялся. – Но не здесь. Мы вывезем его из дома и сдела­ем вид, что это было разбойное нападение.

– Господи, как тебе удалось…

– Я оказал услугу нам обоим. – Глядя на распро­стертого деда, Люциус похлопал Кевина по руке. Он уже снова полностью владел собой. – Старик перестал быть полезным. И представлял собой опасность. По­этому мы исключили его из уравнения.

– Да, это следовало сделать. Но, боже мой, я нико­гда не видел столько крови.

– Если тебя тошнит, уйди отсюда.

– Нет, меня не тошнит. – Бледный и потный Ке­вин не мог отвести глаз от тела Теодора. – Сколько крови… Это как наваждение. С другими… с женщинами все было почти красиво. Но тут… – Он облизал губы и посмотрел на друга. – Как это было? Что ты почувство­вал, когда ударил его?

Люциус нахмурил лоб и задумался. Его руки, лип­кие от крови, больше не дрожали, в голове проясни­лось.

– Силу, – наконец ответил он. – Возбуждение. Прилив энергии.

– Я тоже хочу попробовать!

– Тогда мы покончим с ним вместе. Но не здесь. – Люциус посмотрел на наручные часы. – Нам нужно поторопиться. Сегодня вечером у меня свидание.

Это не заняло много времени. Они все продумали.

Машину деда пришлось загнать в гараж. Доктор Макнамара гордился тем, что всегда и всюду ездил сам, без шофера. Собственно, это его и погубило.

С помощью Кевина Люциус завернул обнаженное тело деда в пластик и засунул его в багажник.

– Он мог кому-нибудь сказать, что поехал сюда, – заметил Кевин.

– Маловероятно. Он терпеть не мог рассказывать кому-то о своих личных делах.

– А твоей бабке?

– Ей – меньше всех. – Люциус сунул в багажник сумку с одеждой. – Ему бы не пришло в голову делить­ся с ней своими планами, а ей бы не пришло в голову спрашивать. Ну, вот. – Он захлопнул багажник и потер руки. – Ты перепрограммировал камеру над входом?

– Да. У них не будет записей того, что кто-то сюда приезжал.

– Отлично. Твой компьютер указал идеальное для нас место. Я поведу машину деда, ты поедешь следом, мы закончим дело, а потом утопим тело и сумку с ба­рахлом. Ты достаточно загрузил ее?

– С избытком. Пойдет на дно, как камень.

– А он нет. Отлично. Мы сожжем его машину и вернемся домой. И у меня будет уйма времени для того, чтобы переодеться к вечеру.

– Люциус, ты поразительно хладнокровен. Эта чер­та всегда восхищала меня.

– Спасибо. Ну что ж, пора в дорогу. Знаешь, пожа­луй, это будет рекорд. Два идеальных преступления за вечер. Предупреждаю: львиная доля очков за первое из них будет принадлежать мне.

– Не стану спорить. – Кевин дружески хлопнул его по плечу.

– Чист, как слеза ребенка, – сказала Ева, проверив данные Люциуса. – Одно из двух: либо он зомби, ли­бо… как это выражается Мэвис? Ах да, ангел с кры­лышками. В школе был паинькой, правила дорожного движения не нарушал. И тоже соблюдает семейные тра­диции.

– Поэтому они и называются семейными, – вста­вил Рорк. – Интересно, какими эти традиции будут у нас? Конечно, связанными с преступлениями. Вот толь­ко по какую сторону закона?

Ева бросила на него красноречивый взгляд, но спо­рить не стала.

– У него есть дом в городе. Я постараюсь выбрать время и поговорить с ним. Он купается в деньгах, так что по этому параметру проходит. И знает химию.

– Привлекательный молодой человек, – задумчиво сказал Рорк, кивнув на портрет, сопровождавший пись­менные данные. – Главное слово здесь – «молодой». Всего год как из университета.

– Я проверю его, потом воспользуюсь результатами этой проверки и посмотрю на реакцию его деда. Думаю, после этого старик станет более сговорчивым.

– Похоже, он тебя достал.

– Верно. Но я достану его еще сильнее, когда полу­чу доступ к засекреченным отчетам.

– Я могу обеспечить тебе этот доступ.

Ева нахмурилась.

– Ты уже преступил закон, заблокировав чужой компьютер. Давай сведем такие нарушения к мини­муму.

– Это блокирование может спасти человеку жизнь. Так что ни о каком преступлении не может быть и речи. К тому же я могу добыть эти засекреченные данные со­вершенно легальным способом. Достаточно простого звонка по телефону в «Аллегани» человеку, который уча­ствовал в этом проекте. Если тебе понадобятся имена, они будут.

– И для этого достаточно простого звонка?

– Достаточно.

– Если так, то давай.